Комментарии к тексту ПСГ

Статья 64. По мнению М. К. Рожковой, отсутствие в ст. 64 упоминания о частных приставах, о которых речь идет в ст. 49, говорит о ее более позднем происхождении.

Ср. договоры Новгорода с князьями: «а дворянам вашим как пошло погон имати, от князя по 5 кун, а от тиуна по 2 куны» (С. г. г. и д., II, № 20).

Статья 65. «Дверское» – плата подверникам (см. ст. 59).

М. К. Рожкова сравнивает ст. ст. 64-65 со ст. 49. В последней установлена одна такса за прогоны, в ст. 64-65 двойная такса. Это говорит об их более позднем происхождении.

Статья 66. «Оузду» – Энгельман и Устрялов предлагают читать: «истцу». Владимирский-Буданов придерживается чтения подлинника, считая, что это, очевидно, техническое выражение того времени: «взять коня на свое сохранение и ответственность». Наиболее вероятно чтение: «своему езду», т. е. для своей поездки.

Возможно следующее понимание статьи: пристав, в обеспечение платы за свою услугу, мог арестовать какую-нибудь вещь, или отдав ее на хранение посторонним лицам, или, если никто не брал, взяв ее к себе.

Статья 67. Истец, самовольно захвативший свой долг, судится за грабеж только в том случае, если не выиграет дела по суду. Если же выиграет процесс, то предварительное самоуправное обеспечение долга ему не ставится в вину.

По мнению Мрочек-Дроздовского, ст. 67 дополняет ст. 48.

Статья 68. По мнению М. К. Рожковой, эта и следующая статья, запрещающая должностным лицам вести за других судебный процесс, вероятно, «по причине своего должностного значения, что может оказывать влияние на судей, в смысле решения дел в их пользу», свидетельствует об отсутствии «чисто формального взгляда на судебный процесс». Это указывает на сравнительно развитое состояние права и говорит за более позднее происхождение статей.

Посадники обычно бывали церковными старостами. См. Псковскую I летопись под 1402 г.: «Постави Роман посадник староста св. Троица и другой староста Арист Павлович новый крест» (ПСРЛ, IV, стр. 195).

Ст. ст. 68-71 развивают сходные мотивы со ст. ст. 58-59 и, быть может, со ст. 6.

Статья 69. «Властитель» – общее название лиц, облеченных властью.

Характерно, что защита частных дел запрещена всем посадникам (очевидно, не только степенному, но и старым).

Побывавшие на посадничьей степени бояре, в качестве «старых» посадников, составляли верхушку правящего класса. Из состава старых посадников выбирались руководители военных экспедиций и дипломатических сношений в помощь степенным. В 1471 г., по летописи, в Пскове было одновременно 13 посадников (ПСРЛ, IV, стр. 240). Таким образом, псковское боярство представляло собой чисто патрицианскую группу, крепко державшую в своих руках все нити управления родным городом и возглавлявшуюся коллегией посадников. Разбираемая статья ПСГ и направлена против возможности [284] использования должностными лицами семейных связей при решении судебных дел. Ср. ст. 3.

Статья 70. «Помочь» – сборище, скоп.

«Суседи» – уличане, прихожане. Ср. Псковскую I летопись под 1461-1462 гг.: «Заложили суседи Кузмодемьянский церковь камену» (ПСРЛ, IV, стр. 221). Там же под 1433 г.: «Петровские соседи разбивше костер старой у св. Петра и Павла и в том камени создаша церковь св. Борис и Глеб; и тако начата разбивати всю стену к Великой реке» (ПСРЛ, IV, стр. 207). Там же под 1484 г.: «За два года суседи Запсковляне, Богоявленскыи конец, заложиша стену от Псковы рекы свою треть, и сего лета свершена быть на осень и покрыта. Тоя же весны по Велице дни, суседи Кузмодемьянскыи заложиша стену от Великой реке, свои две части, до Богоявленцове стене» (ПСРЛ, V,стр. 42).

До нас дошли летописные данные о тяжбах прихожан о церковной земле, иллюстрирующие постановление ст. 70. Так, прихожане одной псковской церкви, разделившись, по случаю пожара последней, на две стороны и выстроившие каждая для себя отдельные церкви, заспорили о наследстве сгоревшего храма (книгах, иконах и, наверное, землях). Составив предварительно местную сходку, прихожане церкви, выстроенной на новом месте, двинулись всей толпой в Псков, получили там от посадников на вече приставов и при посредстве последних вступили во владение спорными предметами. Вскоре монахи одного псковского монастыря предъявили земельный иск к самому Троицкому собору и при помощи веча сумели выиграть дело. См. Псковскую I летопись под 1471 г.: «Сгоревши в Ушистве церкви и начата ставити на сей стороне церковь, а на другой другую, а потом начата с новой стороне подниматися пенези с препростою чадию всем вечем в град по послу; посадники с вече пристави подаваше на старую церковь бесстудством и злобою отнимати данное богови в наследие той божии церкви… Другии человецы… начата воздвизатися и препростую чадь воздымати по миру… на дом св. Троица, истязуя от нея воды и земли… И посадники и весь Псков… даша им на вече тую землю и воду» (ПСРЛ, IV, стр. 238).

М. К. Рожкова видит в ст. 70 уничтожение остатков родового быта: «очевидно, раньше соседи, на чьей общей земле была построена церковь, считали себя собственниками и потому распоряжались и судились за нее – остаток общей земельной собственности, теперь же эта земля принадлежит церкви».

Ср. ст. 58.

Статья 71. По мнению К. М-го, это запрещение имело ту цель, «чтобы пособничество не сделалось промыслом и не стесняло свободного развития закона». Энгельман же считает, что целью запрещения являлось «устранить сильное нравственное влияние, какое могло иметь на судей то обстоятельство, что известный человек уже выиграл при них одно дело».

Статья 72. «Покрал» – по Энгельману, – лишается пользования имуществом, в виде штрафа, как за кражу чужого.

Статья 75. По Дювернуа, ст. 75 – дополнение к ст. ст. 19 и 45.

Большинство исследователей делят эту статью на две, из которых ко второй (75а) относят слова: «а старому изорнику вози вести на государя».

«Та доска посудить» – в издании Археографической Комиссии неправильно, следует: «посудит». Михайлов понимает форму «посудит» как 3-е лицо будущего времени, в смысле – «эта доска будет служить основанием для суда, по ней будет производиться суд». [285] По Богословскому, «посудит» надо рассматривать не как 3-е лицо ед. числа буд. вр., а как supinum, старую глагольную форму, употреблявшуюся в ПСГ при обозначении намерения или веления; значение слова «посудить» – признать недействительным, отвергнуть; «та доска» – не подлежащее, а объект, «ту доску признать недействительной». Аргунов, соглашаясь с последним толкованием, отмечает, что в торговых делах ПСГ придает тем же «доскам» значение настолько большое, что опровергнуть доску может лишь формальная запись, зарегистрированная в государственном архиве – нотариате – ларе св. Троицы (ст. 38). Да и помимо специально торговых дел, ПСГ признает доказательную силу «доски» в целом ряде случаев. Так, ст. 62 говорит об исках, кончающихся мировой, по ст. 36 несколько категорий лиц могли предъявлять иски по доскам. Отсюда автор заключает, что ПСГ, «облегчая взыскание капиталистам по их сделкам и договорам, в то же время затрудняет иски крестьян к землевладельцам, в составе которых были, конечно, те же капиталисты – бояре, житьи люди, пополнявшие собою «госпОду».

«Старому» – возможно, следует читать; по-старому, т. е. изорник по-старому должен везти подводы с хлебом во двор государю. Подобные бревиатуры встречаются в ПСГ: «старине» вместо «по старине», «Псковской пошлине» вместо «по Псковской пошлине» и пр.

«Вози вести» – Устрялов и Михайлов читают: «возвести». Устрялов видел в этом термине обозначение «очной ставки». Михайлов не разделяет ст. 75 на две, отмечая, что если первая половина имеет в виду случай принятия судом исковой «доски» за основу судебного разбирательства, то и вторая должна относиться к данному исковому процессу на основании предъявления в суд доски. Понимая слово «возвести» как «возбудить», а «старый изорник» – как «судный старик, старожил», «необходимый в деревне для поземельных процессов», Михайлов следующим образом толкует всю статью: «Если изорник предъявит иск на государя по доске, то суд будет производиться на основании этой доски, но с условием, что иск этот должен быть поддержан, подтвержден, «возведен» в правомочный иск старым изорником, т. е. старожилом, который своим авторитетом, «взводом» или «изводом» докажет правоту иска». Большинство исследователей читают два слова: «вози вести», Энгельман объясняет: изорник, ведущий иск против хозяина, обязан, несмотря на то, исправлять все барщинные работы. По Владимирскому-Буданову: «Старый непохожий человек вступал в обязательные отношения к хозяину, более строгие, чем крестьянин, вновь пришедший к землевладельцу», он «обязывается еще подводною повинностью». Богословский считает, что «старый изорник» – бывший крестьянин и что ст. 75 устанавливает подводную повинность для изорников, отрекшихся от государей, уже после отрока. Аргунов возвращается к пониманию статьи Владимирским-Будановым, отмечая, что статья имеет в виду сеньориальные отношения, не порванные отроком: «старый изорник» – это «старинный, давний, застаревший у государя на селе изорник, на которого прежде всего легла тягостная повинность – повоз.

Статья 76. Аргунов отмечает, что вся статья «полна глубокого значения» для выяснения правоотношений государя и изорника: «в случае бегства изорника государь объявляет себя кредитором бежавшего, сам определяет сумму претензии, сам признает собственную претензию подлежащей удовлетворению и сам руководит приведением в исполнение собственного решения по своему иску; и только этот последний акт – приведение его в исполнение ст. 76 обставляет требованиями участия власти и представителей местного населения…[286] такой компетенции у государя не может быть по отношению к изорнику, формально отрекшемуся или отреченному… здесь, очевидно, государь сам обладает долей юрисдикции в делах своих с изорником, формально не вышедшим из его зависимости». Богословский считает, что «действия государя по отношению к изорнику были не более сеньориальными, чем подобные же действия всякого обыкновенного кредитора, как они изображаются в ст. 93 Псковской Правды».

Греков считает, что «случай продажи имущества беглого изорника для возмещения покруты говорит за то, что покрута предоставлялась и взыскивалась в виде серебра».

«Губские старосты», – по Никитскому, – волостные старосты. Ср. под 1631 г.: «дворцовые крестьяне Прутцкие засады Прутцкия губы: волостной староста Сысойко Копокикин да крестьяне… да Русские губы: волостной староста Ивашко… да крестьяне… да Русские губы: волостной староста Богдашко… да крестьяне» (Чт. в О-ве Ист. Др. Рос., 1870 г., I, отд. V, стр. 72). О «губских старостах» см. также Псковскую I летопись под 1477 г.: «И пристави соцкия Андрея Свею и Логина, старост губских, и иных добрых людей, которые ему возили и его чествовали, тех всех 18 человек поимав и повязав, мучи их, с собою на Москву вел» (ПСРЛ, IV, стр. 255).

«А государю пени нет» – «хозяину запрета нет» предъявить иск к съемщику в недостающей сумме по возвращении его из бегов. Владимирский-Буданов толкует: «хозяин не штрафуется за то, что забрал имущество изорника». Аргунов переводит: землевладелец «не подлежит ни контролю, ни взысканию, если бы он даже перебрал путем продажи имущества изорника больше, чем ему причитается по его собственному счету». Но возможно и иное толкование слов «А государю в том пени нет». Здесь, возможно, в слове «государю» следует принять не безличный оборот, a dativus commodi, как, например, в ст. 1 – «4 деньги князю и посаднику», или в ст. ст. 37, 80 – «князю продажи нет». Тогда смысл статьи заключается в том, что изорник, сверх возврата ссуды, ничем не отвечал государю. Землевладелец не мог наказать его штрафом за бегство. Напротив, изорник, возвратившись домой, имел право искать на государе своего имущества или, вернее, разницы, оказавшейся после продажи имущества, между его стоимостью и стоимостью покруты. Тогда можно предположить, что изорник бежал не как несостоятельный должник.

«А изорнику на государи живота не сочит» – Аргунов понимает это место в том смысле, что изорник, «явившись домой, вновь вступает в сферу сеньориальных отношений, при которых государь является судьей своих расчетов с подвластным ему населением и никто из его подданных никакого иска к нему предъявить не вправе».

«А сочит псковским». Энгельман и И. Д. Беляев читают: «а сочит псковским [судьям]». Энгельман объясняет: «если имущество изорника (проданное с публичного торга) превышает взыскание, то изорник не имеет права на получение остатка, который обращается в пользу города Пскова». И. Д. Беляев: «ежели бы господин при продаже крестьянского имения не соблюл узаконенного порядка, то за самовольную продажу подвергался иску. Но искать мог не сам крестьянин, а псковские судьи». Дебольский полагает, что «сочить» имеют право только псковские, т. е. не сбежавшие за границу изорники, а сбежавший «за рубеж» изорник не может заявлять претензий по поводу продажи его движимого имущества. Владимирский-Буданов считает слова «а сочит псковским» ошибкою переписчика: первое – повторением предыдущего, второе – повторением последующего, т. е. начальных слов ст. 77 – «судьям псковским». С этим [287] согласен и Богословский: переписчик сделал обычную ошибку, повторив дважды начальные слова ст. 77 – «и судьям псковским, и судьям псковским»; следующий переписчик первые два слова изменил в «а сочит». Устрялов и Михайлов относят слова «а сочит псковским» к началу ст. 77 (см. след. примеч.).

В ст. 76 слово «посадник» – в единственном числе, следовательно, она относится самое позднее к началу XV в.

Статья 77. Мурзакевич и Устрялов отметили, что ст. 77 по вине переписчика попала не на свое место, в первоначальном же тексте следовала за ст. 4.

Михайлов развивает мысль Мурзакевича и Устрялова о том, что ст. 77 находится не на своем месте, только он правильно отмечает, что речь должна идти не об одной статье, а о целой странице (ст. ст. 77-83). Еще ранее, впрочем, это отметил К. М-ий. Основанием для признания ст. ст. 77-83 вставкой служит явная зависимость ст. 84 от 76: обе говорят о правилах взимания покруты, в случае отсутствия изорника, вследствие смерти или бегства. Кроме того, ст. 84 соединяется со ст. 76 словом «також». Таким образом, выдвигается вопрос о перемещении целой страницы (ст. ст. 77-83), которая, очевидно, должна быть помещена в начале ПСГ, где находятся «определительные нормы». Между прочим, в ст. 77, говорящей о «крестоцеловании» «псковских судей», пригородных посадников и старост, находится слово «потому ж», которое прямо связывает ее со ст. 5, говорящей о крестоцеловании «княжого человека», едущего наместником в пригород. Недаром после ст. 5 в рукописи – пропуск в несколько строк, указывающий на испорченность места. Кроме того, Михайлов переносит последние слова ст. 76 – «а сочити псковским» – в начало ст. 77, которая получает такой вид: «а сочити псковским: и судьям псковским, и посадником погородским, и старостам пригоцким»… и далее идет указание общей обязанности псковских судей, «што им судити право по крестному целованью». Далее Михайлов предполагает, что здесь имеется ошибка переписчика и, может быть, вместо «сочити» следует читать «судити». Тогда статья будет иметь такой вид: «А судити псковским. И судьям псковским, и посадником…» и т. д., где выражение «а судити псковским» является простым заголовком, как например: «Се суд княжей». В ст. 77, по мнению Михайлова, получается общая норма, указующая компетенцию «судьина суда», каковы бы ни были самые судьи, т. е. «следовательно, устанавливается, что гражданские иски не подлежат ведению ни «княжа суда», ни «суда владычня наместника», а лишь «судьина суда».

Под «судьями», по Никитскому, имеются в виду сотские. О пригородных посадниках см. Псковскую I летопись под 1344 г.: «Приспевше островичи о Васильи о Онисимовичи, тогда опять ему посадничество во Острове» (ПСРЛ, IV, стр. 187). Там же под 1426 г.: «Ворончане и посадники их Тимофей и Ермола начата вести слати ко Пскову» (ПСРЛ, IV, стр. 204).

В ст. ст. 77, 3-5 ПСГ имеется родство с Судебником 1497 г. – ст. ст. 1, 2, 19, Царским – ст. ст. 1, 2, 3, 7.

Взаимоотношение Пскова и его пригородов, по-видимому, аналогично взаимоотношению Новгорода и самого Пскова (Я).

Статья 78. Ст. 78, по мнению Мрочек-Дроздовского, дополняет ст. 10.

Статья 79. Признак того, что псковское боярство не хочет княжеского вмешательства в свои провинциальные дела (Я).

Ст. 79 имеет в виду случай, указанный в ст. 9. Ст. 79, по мнению Мрочек-Дроздовского, дополняет ст. ст. 10-12. [288]

Статья 80. Ср. Уставную Двинскую Грамоту 1397 г.: «А учинится бой в пиру, а возмут прощение, не выйдя из пиру, и наместником и дворяном не взяти ничего; а вышед из пиру, возмут прощение, и не наместником дадут по кунице шерстью». Ср. также Судебник 1497 г., ст. 53: «А кто кого поимает приставом в бою, или в лае, или в займех, и на суд идти не восхотят, и они, доложа судии, помирятся, а судье продажи на них нет, опроче езду и хоженого».

По мнению Энгельмана, ст. 80 дополняет ст. 27, по мнению Мрочек-Дроздовского, – ст. 1.

Статья 81. По Энгельману, ст. 81 дополняет прежний закон (ст. 49). М. К. Рожкова отмечает, что «ст. 64, устанавливая таксу за приставное, просто перечисляет возможных приставов: княжеских, подвойских и псковитинов, в ст. же 81 нет и намека на последнюю категорию, т. е. частных лиц, а права княжеских людей и подвойских разграничены: они должны ездить на приставное пополам; это, очевидно, нововведение».

Ст. 79 имеет в виду случай, указанный в ст. 9. Ст. 79, по мнению Мрочек-Дроздовского, дополняет ст. ст. 10-12.

В 1475 г. псковский наместник Ярослав Васильевич начал ломать псковскую старину: прогонные деньги, которые взимались в пользу княжеских приставов за совершение поездок по делам подсудимых, были удвоены. «Приеха с Москвы… Ярослав Васильевичь от великого князя и нача у Пскова просити и суд держати не по псковской старине, на ссылку вдвое езды имати и по пригородом его наместником княжая продажи имати обоя, такоже и денги наместничи» (ПСРЛ, IV, стр. 250).

Ср. договор Новгорода с вел. кн. Иваном III 1471 г.: «А позов по волостем Ноугородским позывати позовником великих князей да новгородским, а в городе позывати князей великих подвойской да ноугородской подвойской» (ААЭ, I, № 91/II).

Статья 82. После слов: «то им им (так в рукописи!) имати» – пропуск в одно слово. Энгельман реставрирует: «то им имати [от грамоты] по денги».

Обращает на себя внимание отчетливость в различении разных грамот. О суднице говорит также ст. 12.

«По силе» – по положению, по установленному порядку (Я).

По Энгельману и Мрочек-Дроздовскому, ст. ст. 82-83 – повторение и дополнение ст. 50. М. К. Рожкова отмечает, что в ст. 82 установлена писцу точная такса, а в ст. 50 этого нет, и в то же время в ст. 82 перечислено больше грамот, чем в ст. 50, и упомянута печать. Это указывает на более раннее происхождение ст. 50.

Статья 83. «Оу по»… – в рукописи пропуск в одно слово. Мурзакевич реставрирует: «оу посадника».

«Грамота о своем деле за рубеж» – Энгельман толкует следующим образом: «дело за рубеж значит, вероятно, спорное дело псковитина, которое производилось за границею княжества Псковского; следовательно, грамоты о деле за рубеж были, кажется, грамоты, выдаваемые псковским правительством по таким делам». Иначе понимает Владимирский-Буданов: заграничный паспорт едущим по собственной надобности.

Статья 84. «А потому» – Михайлов переводит: «а поэтому», т. е. по случаю того, что «живот изорнича» пошел на удовлетворение государя по покрытию покруты, родственники умершего не имеют права искать этого живота, взятого за покруту». По Богословскому, здесь указание не на причинность, а на время, «а потом», т. е. по [289] том времени. Аргунов видит в статье регламентацию сеньориальных отношений: намек «на какие-то права государя на выморочное наследство изорника, и даже не на выморочное, а только временно оставшееся без наследников, но трактуемое ПСГ почти как выморочное». Богословский возражает, что если бы ПСГ «представляла себе землевладельца как сеньора по отношению к умершему изорнику, она не говорила бы о таком иске государя к его наследникам, потому что сеньор вообще обладал бы непререкаемыми правами на изорничье имущество».

По Энгельману, ст. ст. 84-87 – дополнение к ст. 51. Аргунов отмечает внутреннее единство ст. ст. 75-76 и 84-87.

Статья 85. «В записи в пскрути» – «в записи в покрути». Богословский переводит: ссудная запись или запись, обеспечивающая подмогу; документ частноправового характера. Аргунов возражает против этого, указывая, что «при свободных арендаторских отношениях не может быть такого казуса, чтобы ответственность по ссуде формальный документ распространял на жену и детей лица, ссуду взявшего»; «жена и дети попадали в запись – покруту не даром и не случайно, это был акт об отречении своих прав в пользу государя, запись о подданстве, т. е. документ характера столько же частноправового, как и публичноправового». Таким образом, два термина – «запись» и «покрута» – Аргунов сливает в один: «запись-покрута». По Богословскому же, «покрута» и обеспечивающая ее «запись» – два реальные понятия, обозначаемые двумя различными терминами. Богословский, возражая Аргунову, приводит конкретные примеры коллективного обязательства членов семейств, поряжающихся к помещику в крестьяне, и коллективной же ответственности их за взятую ссуду, относящиеся к Московской земле (М. А. Дьяконов. Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском государстве, I, № 22, 23, 30, 34 и пр.). Греков видит в ст. 85 лишнее подтверждение своего взгляда на запись изорника как на документ, аналогичный служилой кабале. По ст. 85 изорник может быть в записи в покруте и может в записи не быть. Иногда, и даже очень и очень часто, кандидат в кабалу подолгу не давал на себя кабальной записи и жил «добровольно» лет по 5, по 10 и больше.

«Но изоно изорничи» – следует: «ино изорничи».

«Судити судом псковской пошлине» – Энгельман видит здесь ссылку на ст. 76. Вернее в «псковской пошлине» видеть просто «псковский обычай» (Владимкрский-Буданов).

Статья 86. «Изорничю брату, изорничю племяни государя не татбит» – Владимирский-Буданов переводит: «боковым родственникам (умершего изорника) не скрывать от хозяина ни лукошки, ни кадки, (вообще домашнего скарба, принадлежащего умершему)». Поэтому Владимирский-Буданов пришел к выводу, что «хозяин был непременным наследником домашнего скарба умершего изорника, если последний не оставит наследников нисходящих». При этом автор отрицает связь этого места с покрутой, так как если толковать завладение государем имуществом умершего как меру обеспечения его иска о покруте, то выходила бы нелепость: в обеспечение иска о покруте поступали бы одни кадки да лукошки, а освобождалось бы от этого такое ценное имущество, как лошади и коровы. Михайлов толкует «татбит» как брать чужое, воровать, красть. По его мнению, «мелкий скарб оставался, бесспорно, в пользу государя, вероятно, за покруту». По Богословскому, к значению «татбит» более подходит – «искать, обвиняя в присвоении»: «брат и другие… не могут искать [290] на хозяине, обвиняя его в присвоении мелкого скарба: допускается только иск о рабочем скоте». Аргунов понимает «татбит» в значении «красть» и видит в ст. 76 «запрет, строго обращенный к изорничьему наследнику, не утаивать домашнего скарба; этот запрет в глазах ПСГ лучше обеспечивает права государя, звуча предупреждением о строгой ответственности нарушителей государевой собственности». В ст. ст. 84-86 Аргунов видит следы «мертвой руки» («manus mortua», «main morte») – «в особых правах государя на участие в наследстве изорника, не получившего формального отрока. Но здесь сеньориальные права государя уже встречаются с попытками ограничения их государственной властью… Государь уже не вступает в права наследства, если у умершего изорника остаются жена и дети (ст. 85). Даже когда наследуют умершему боковые, то права государя на наследство подвержены оспориванию в значительной его части (лошадь и корова) (ст. 86). Когда же доходит дело до продажи оставшегося после смерти изорника имущества (ст. 84), то ПСГ вмешивается в право полиции государя требованием приглашать для акта продажи приставов князя и посадника и представителей населения».

«Лукошки и кадки» – возможно, всякая всячина в хозяйстве, как мы говорим – «ложки да плошки» (Я). Но вернее «лукошко и кадка» – не рухлядь и не скарб, а хлебные меры («лукно» и «кадь» Правды Русской; Карамзинск. сп. 108). «Лукошко и кадка» – это метонимия, – мера употреблена в значении измеряемого.

Статья 87. Аргунов отмечает, что позиция государя и изорника в процессе юридически не одинаковы. Преимущество на стороне первого. В случае если ответчиком является изорник, ПСГ требует, кроме показаний свидетелей, еще присяги по выбору истца (ст. 51), в случае же если ответчиком является государь, присяги не требуется. Сaмую возможность исковых процессов между землевладельцем и изорником, в которых тот и другой являются сторонами, автор допускает только после отрока, так как при сеньориальных отношениях «государь является судьей своих расчетов с подвластным ему населением и никто из его подданных никакого иска к нему предъявить не вправе».

Богословский считает такое предположение априорным. В ст. ст. 86 и 87 Богословский усматривает внутреннюю связь. Наследник умершего изорника предъявляет иск к государю. Ст. 86 говорит о том, каких движимых вещей он может искать, ст. 87 определяет, как ищутся движимые вещи.

Статья 89. ПСГ и Правда Русская обнаруживают тенденцию сходно трактовать вопрос об имущественных отношениях вдовы (ср. Карамз. сп. 106).

Статья 92. «Сябреное серебро» – «доля из общей прибыли, приходящаяся на каждого из сябров (товарищей) в отдельности» (Энгельман). Владимирский-Буданов задается вопросом, имеются ли здесь в виду общества с промышленною целью, составившиеся по договору, или только совладельцы имущества, случайно пришедшие в общее владение (см. ст. 106). Автор склоняется к тому, что в эпоху ПСГ нельзя отрицать возможности свободных промысловых и торговых товариществ.

Энгельман считает, что исключение, сделанное здесь для займа, между купцами («опрочь купетского дела и гостебного»), уничтожено ст. 101. Это означало бы, что в Пскове прежде и займы между купцами должны были совершаться посредством записи. Однако ст. 38 дозволяет такие займы по доскам. Поэтому Владимирский-Буданов [291] для примирения ст. ст. 92 и 101, находящихся как будто в решительном противоречии, высказывает предположение, что в ст. 92 речь идет не о договоре займа между лицами торгового звания («торговля»), а о договоре торгового товарищества, которое требовало непременно, в противоположность другим родам товариществ, формального заключения посредством записи.

Статья 93. «Заповедь» – Владимирский-Буданов и Михайлов переводят «пеня». По Богословскому – объявление, заявление, в переносном смысле – плата за объявление о скрывшемся должнике.

«Железное». См. Правду Русскую по Синодальному списку: «А железного платити 40 коун, а мечнику 5 коун, а пол гривне детьчькому, то ти железный оурок, кто си в чемь емлеть». Там же: «оже иметь на железо по свободьных людии речи, либо запа нань боудеть, либо прихожение ночное, или кым любо образомь, аже не ожьжеться, то про моукы не платити емоу, нъ одино железное, кто боудеть ял». См. также Уставную Двинскую Грамоту 1397 г.: «А железного четыре белки, толко человека скуют, а не будеть по нем поруки, а боле того дворянину не взяти ничего».

П. И. Беляев видит в этой статье подтверждение своих взглядов на имение как на сеньорию, на землевладельца как государя (сеньора) села, на изорника как на подданного: государь села возвращает скрывшегося изорника сам, без участия судебной власти, в присутствии только административной. Аргунов задает вопрос: «может ли и чем платить изорник не только но своему долгу государю, но даже хотя бы по расходам, связанным с этой его поимкой?» «Очевидно, изорник мог расплачиваться лишь своей работой у государя, и тот прибегает к захвату именно с целью принудительно водворить изорника в своем селе».

Статья 94. Присягой могла выясняться сумма долга или же самый факт существования или отсутствия отцовского долга.

Статья 95. «Искористуются» – речь идет или о тайном присвоении чего-нибудь из общего имущества, или о пользовании им с разрешения старшего брата. Присяга в первом случае должна была удостоверить, что не было тайного присвоения. Во втором – что, пользуясь чем-либо из общего имущества, младший брат ничего за собой не оставил.