Статут Великого княжества Литовского 1588 года — третья редакция сборника законов Великого княжества Литовского. Источниками Литовского статута послужило обычное право, местная судебная практика, «Русская Правда», польские судебники и сборники законов других государств.
Роздел первый. О персоне нашой г[о]с[по]д[а]рьской.
Артыкулъ 1.
Вси обыватели Великого князства Литовского тым одным правом писанымъ и от насъ даным сужоны быти мают.
Напродъ мы, г[о]с[по]д[а]ръ, обецуемъ и шлюбуемъ под тою жъ присегою, которую учынили есмо всимъ обывателемъ всихъ земль паньства нашого, великого князства литовского, ижъ всихъ княжатъ панов радъ, духовныхъ и светъских, панов хоруговныхъ, шляхту, мѣста и всихъ подданыхъ нашихъ и всихъ станов в томъ панстве нашомъ Великомъ князстве Литовскомъ и иныхъ всихъ земль, здавна ку тому паньству прислухаючыхъ, почонъшы от вышъшого стану аж до нижшого, тыми одными правы и артыкулы, в томъ же статутѣ ниже[й] писаными и от насъ даными, судити и справовати маемъ. Такъже чужоземцы заграничники великого князства литовъского, приежъдчые и якимъ колвекъ обычаемъ прибылые люди тымъ же правомъ мают быть сужоны и на тыхъ врядѣхь гдѣ хто выступить.
Артыкулъ 2.
Мы, г[о]с[по]д[а]ръ, шлюбуемъ никого не карати на заочное поведанье, хотя бы дотыкалося маестату нашого г[о]с[по]д[а]ръского ображен[ь]я або здрады речы посполитое. А хто бы тежъ на кого што несправедливе в тыхъ речах велъ около ображенья маестату нашого г[о]с[по]д[а]ръского або здрады речы посполитое, а не довелъ, тымъ самъ каранъ быти маеть.
Тежъ предречонымъ прелатом, княжатом, паномъ радамъ, духовъным и светъскимъ, паном хоруговнымъ, шляхтѣ и местамъ земль великого князства литовского и всихъ иныхъ земль, здавна и тепер до того панства великого князства литовского належачыхъ, обецуемъ словомъ нашымъ г[о]с[по]д[а]ръскимъ, ижъ на жадного чоловека выданье або осочен[ь]е явное, таемное подозренье тыхъ станов, вышей мененыхъ, которою колвекъ виною пѣнежною, крывавою, везеньемъ албо достоеньствъ, врядов або имѣнья одыймованьемъ винити и карати не маем и не будемъ, ажбы перво на соймѣ у суду явным рядомъ и поступкомъ права, коли жалобникъ, то естъ поводъ и отпор обжалованый очевисте стануть и достаточне наконець будут поконаны. Которые по судѣ и по таковом поконанью винные мают быти карани виною въ арьтыкулехъ, нижей описаныхъ, меновитѣ назначоною. А хто бы теж колвекъ кого обмовляючы в тыхъ речах около ображенья маестату нашого або здрады речы посполитое винилъ ку соромоте а зельживости, а шло бы таковому обвиненому о честь або о горъло, або которое колвекъ каранье, тогды тот, хто на кого мовить и ведетъ, а не доведет, тым караньемъ самъ каран быти маеть.
Артыкулъ 3.
Ображенье маестату нашого г[о]с[по]д[а]ръского в чомъ се розумети маеть и яко за то карати.
Коли бы хто змову або спикнен[ь]е, або бунтъ учинилъ на здоров[ь]е наше, г[о]с[по]д[а]ръское, хотя бы пан богъ уховалъ, иж бы оная змова не была учинкомъ пополнена, таковый за слушнымъ доводомъ, яко о томъ нижей въ артыкуле пятомъ сего роздѣлу естъ описано, честь, горло и имен[ь]я тратить. Тежъ маестат нашъ ображон бываеть с тое причины, кгды бы ся хто бунтовал, покой посполитый взрушаючи, противъ нас, г[о]с[по]д[а]ря, або ку шкоде речи посполитое мынцу без воли нашое билъ, або по зейштью з сего свѣта нашомъ г[о]с[по]д[а]ръскомъ, также и потомковъ наших, королей полскихъ и великих князей литовъскихъ, хотечи хто осести и опановати тое панство великое князство и г[о]с[по]д[а]ремъ на немъ быти, и войско, людъ служебный збирал, выводилъ. Хто бы теж з неприятельми нашими порозумен[ь]е мѣлъ, листы до них або послы, радечи против намъ, г[о]с[по]д[а]ру и речи посполитой, або остерегаючи слал, тымъ неприятелемъ якую помоч давалъ. Хто бы теж замокъ нашъ неприятелю здрадою подал, кроме причины голоду кгвалтовъного. Хто бы тежъ люди неприятелские в панство нашо великое князство литовское здрадливе привелъ, а то бы на него слушне а справедливе было переведено таким же доводомъ, яко нижей написано, таковый с права, кромъ суду нашого с паны радами нашими великого князства литовского, честь и горло тратит. А сынове такового зрайцы дорослые, и которые бы теж за доводом слушным оказалися быть ведомыми тое здрады отцовъское, также честь и горло тратити мають. А тые сынове, которые бы не были лѣтъ зуполъных дорослых, або другие, и дорослыми будучы, а тое здрады отцовское не были бы вѣдоми, таковые чести ани горъла не будуть тратити, однакъ же и таковые недорослые и дорослые а здрады неведомые сынове за таковый выступъ отца своего от всихъ именей отчизныхъ, выслужоных и которымъ колвекъ обычаемъ набытых вѣчне отпасти мают. Але вси имен[ь]я здрайцы такого мимо детей и близкихъ на речъ посполитую и на насъ, г[о]с[по]д[а]ра, ку столу нашому великому князству припадати будуть. А жоны таковых здрадец, которые не будут ли ведали тое здрады мужов своихъ, а с того ся выведуть присегами своими, таковые именей своих отчистыхъ и материстых и вена, передъ учинкомъ тое здрады имъ от мужей их описаного, не тратят. А дочки тежъ тых здрадец, ачъколвекъ почстивости своее не тратятъ, але до именей отчистых не прийдуть. Толко по смеръти матокъ своих до именей материстыхъ и до вена матчиного восполокъ из сынами, яко вышей описано невинными, водле права ихъ прирожоного приходити мають.
Артыкулъ 4.
О ображен[ь]е маестату нашого г[о]с[по]д[а]ръского, ижъ кождый обвиненый справоватися винен. И о томъ, хто перестережеть и гдѣ таковых судити. Такъже о словномъ мовен[ь]ю або писан[ь]ю о г[о]с[по]д[а]ру.
Тежъ, коли бы хто якого ж кольвекъ стану был найденъ явне подойзъраный, ижъ маестат нашъ г[о]с[по]д[а]ръский образил, таковому жаденъ привилей, ани зацность, ани достоенство не маеть помагати, ани ся онъ имъ щитити можеть, абы ся не мѣлъ справовати, и гдѣ будеть правомъ поконан абы не мѣлъ каран быти. А хто бы в час перед учинъкомъ, милуючи п[а]на бога и пана своего и реч посполитую, справедливе перестерегъ або объявил таковые речи, тотъ маеть ласку нашу г[о]с[по]д[а]ръскую мѣти и чти подвышенья годен будеть. Ведь же в томъ выступе коло ображен[ь]я маестату нашого г[о]с[по]д[а]ръского, где кому идеть о честь и о горло, таковых шляхту подданыхъ нашихъ нигдей [так!] инде одно на сойме великомъ валномъ с паны радами нашими великого князства литовского мы, г[о]с[по]д[а]ръ, судити и подле выступу кождого их тымъ каран[ь]емъ, яко вышей описано, карати роскажемъ.
А где бы тежъ хто заочне што образливого о нас, г[о]с[по]д[а]ри, мовил и тежъ хто бы особу нашу, г[о]с[по]д[а]ръскую, явне и через листы свои явные писан[ь]я албо с подписаньем властное руки своее шкалевал, тогды о то перед насъ, г[о]с[по]д[а]ра, на рокъ завитый маеть быти позванъ. И покажет ли ся слушнымъ доводомъ водлугъ права шляхтою того панства за его и тых светковъ присегою, же што ущипливого о насъ, г[о]с[по]д[а]ри, мовилъ або писал неправдиве, тогды за то повинен будет в замку верхнем виленскомъ у везен[ь]ю учтивом седѣти шесть недел, а не болшъ. Вед же может быти меншъ за ласкою нашою, господарскою, а неоселый – тамъ, гдѣ мы, г[о]с[по]д[а]ръ, назначимъ, ведь же не инде одно у великомъ князствѣ литовскомъ. А таковую справу на первшомъ року тежъ не индей одно у великомъ князстве литовскомъ с паны радами нашими судити маемъ, в жадную лимитацыю тое справы не впущаючи. Што если бы ся на первшом року не скончило, тогды вжо в томъ обвиненый волен быти мает. А покажет ли ся невинность обвиненого, тогды тот хто такового помовил, самъ той винѣ подлегаеть. А для того мы, г[о]с[по]д[а]ръ, того, хто таковое мовен[ь]е албо писанье намъ ознаймить, меновите в позве писати роскажемъ. А вед же естли бы хто з глупъства або шаленства в томъ выступилъ, за то мы, господаръ, братися не будемъ.
