Конспект Главы III. Община и возникновение аллода у салических франков монографии А.И.Неусыхина «Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе VI—VIII вв.».
Конспект Главы III. Община и возникновение аллода у (Здесь можно заказать работу или решение задач по Истории государства и права зарубежных стран).
А.И.Неусыхин. Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе VI—VIII вв. Издательство Академии наук СССР. М. 1956г. – 421с.
Глава III. Община и возникновение аллода у салических франков — с.72-151.
Монография А. И. Неусыхина «Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе VI—VIII вв.», полезна всем, кто заняты изучением процесса возникновения феодально зависимого крестьянства у различных народов. Она проливает свет на ход этого процесса у германских племен, но вместе с тем освещает и ряд общих вопросов генезиса феодализма у народов, не знавших в своем прошлом развитого рабовладельческого строя.
Монография состоит из восьми глав:
Глава I. К вопросу о первом этапе процесса возникновения феодально-зависимого крестьянства как класса (теоретическая постановка вопроса).
Глава II. Обзор источников. 1. Варварские правды. Формулы и капитурярии. Картулярии.
Глава III. Община и возникновение аллода у салических франков.
Глава IV. Общественный строй саксов в VII–VIII вв.
Глава V. Формирование элементов зависимого крестьянства в лангобардском обществе VI–VIII вв.
Глава VI. Остатки общинного строя у бургундов и его разложение.
Глава VII. Превращение свободных общинников-аллодистов в зависимых крестьян в Баварии VII–VIII вв.
Глава VIII. I. Перспективы дальнейшего развития крестьянства как класса в Западной Европе в IX–X вв. (Вместо заключения).
Общий объем работы составляет 421 страниц.
Наибольший интерес у меня вызвала Глава III. Община и возникновение аллода у салических франков. По этой причине именно эта глава монографии А. И. Неусыхина стала предметом конспектирования.
По мнению А.И. Неусыхина Салическая правда — это древнейший памятник обычного права франков. Она отражает эволюцию общественного строя от времен первых поселений салиев в нынешнем Брабанте в III в. н. э. до основания франкского государства в Галлии в конце V — начале VI в. Поэтому в Салической Правде сохранились следы различных этапов развития, пройденных салическими франками на протяжении целого ряда столетий .
Весь путь развития, пройденный салическими франками за эти несколько столетий, представляет собой один переходный период от ро-дового строя к раннефеодальным отношениям. Поэтому запись обычного права салических франков, произведенная тогда, когда уже складывалось франкское государство, но далеко еще не оформился феодализм, рисует в основном дофеодальное (или «варварское») общество с остатками ро-дового строя.
В салической правде племя салических франков предстает, как совокупность общинных поселений, объединенных в сотни и округа с уже выделяющейся из общества и надстраивающейся над ним королевской властью.
Прежде чем приступить к выяснению характера этих поселений по- данным самой Салической Правды, А.И. Неусыхин предлагает попытаться представить в общих чертах ход расселения салических франков по территории Галлии, ибо одно тесно связано с другим.
Данные о расселении салических франков скудны и к тому же зачастую противоречивы, а сама Салическая Правда не содержит никаких — ни прямых, ни косвенных — указаний на разделы земель между франками и местным галло-римским населением.
Другие германские племена, селившиеся на римской территории и, в частности, в той же Галлии, либо совершали разделы с местным населением, либо получали с него треть доходов в качестве постояльцев— hospites: о разделах земель у бургундов и вестготов имеются подробные указания на этот счет в соответствующих варварских правдах.
Между тем ни в Салической Правде, ни во франкских хрониках VI в.. нет никаких данных не только о разделах, но и о взимании третьей части урожая. Молчание источников по этому вопросу позволяет сделать один из двух возможных выводов: либо франки вовсе не делились землями с галло-римлянами и не располагались в их владениях постоем, либо и то, и другое имело место давно, задолго до составления Салической правды, т. е. в те отдаленные времена, когда салические франки недошли еще не только до Луары, но даже и до Угольного леса. Салические франки осваивали территорию Галлии медленно и не сразу; их продвижение на юг и юго-запад шло несколькими последовательными волнами. При этом франки никогда не теряли связи со своей исконной родиной, и их поселения на вновь приобретенных землях находились в тесном контакте с прежними древними поселениями на Нижнем Рейне.
В источниках франки впервые упоминаются в первой половине III в., когда они, повидимому, представляли собою недавно сложившийся союз племен, в который вошли древнегерманские племена хавков, ампсива- риев, хамавов, батавов, а также бруктеров и хаттов .
По поводу расселения салических франков А.И. Неусыхин делает следующие выводы:
1) салические франки селились в IV—V вв. какими-то кровнородственными объединениями;
2) поселение происходило в основном на пустующих землях и нередко требовало поднятия нови и расчистки пустошей;
3) смешение салических франков с галло-римлянами шло в новой обстановке, по-видимому, очень медленно, а поэтому Салическая Правда и не содержит данных о синтезе галло-римского общественного строя с франкским. Этот синтез начался лишь после того, как Хлодвиг со своими дружинниками захватил область между Сеной и Луарой, а затем завоевал Аквитанию; продвигавшееся народное ополчение франков, поддерживаемое революционными движениями рабов и колонов (багаудов), оседало на завоеванных землях, основывая франкские поселения в Южной Галлии, между тем как королевские антрустионы вначале селились главным образом на землях императорского фиска, поступавших в распоряжение франкского короля. Как известно, до основания франкского государства при Хлодвиге салические франки состояли из ряда мелких племен со своими отдельными вождями или королями. Каждое из этих племен выступало нередко обособленно, и селились они не одновременно.
§1. Структура большой семьи и общины
В те отдаленные времена, когда салические франки находились на своей исконной родине, они и селились целыми родами, и что тогда каждый род занимал одну деревню или несколько населенных пунктов; иными словами — община была в то время родовой. Но в Салической Правде род, как целое, уже не является реальным коллективом лиц, совместно обрабатывающих землю, и не выступает как субъект собственности, а о былом расселении родами свидетельствует лишь прочность пережитков родового строя, которая выражается между прочим и в том факте, что свободные франки постоянно обозначаются как сородичи. Однако единственной реальной совокупностью родственников является по Салической Правде большая семья, т. е. гораздо более узкое кровнородственное объединение, чем прежний род. Но эта большая семья обладает целым рядом особенностей.
Родственные связи каждого свободного франка исчисляются в Салической правде как по отцовской, так и по материнской линии; поэтому указание главы «De reipus» на наличие счета родства до шестого поколения (usque ad sextum genuculum) не следует понимать буквально: если вести счет, исходя только от одного мужского предка того или иного отдельного лица, то шестое поколение Салической правды сведется фактически к третьему поколению .
У франков можно наблюдать наличие разных кругов родственников, связанных друг с другом хозяйственными узами:
1) к ближайшему кругу принадлежат братья — сыновья одного отца, продолжавшие, по-видимому, совместное ведение хозяйства в отцовском доме;
2) второй круг составляют ближайшие мужские родственники этих братьев до третьего поколения;
3) к третьему кругу относятся более отдаленные родственники по женской линии, т. е. мужчины, связанные родством через женщин (эти родственники тоже имеют право на reipus, но не получают «ахазия»; их родство друг с другом не идет дальше внучатных племянников и троюродных братьев).
Таким образом, можно говорить о наличии у салических франков большой семьи, состоящей из неразделившихся взрослых сыновей одного отца (с их семьями), а кроме того группу сородичей, состоящую из ближайших мужских родственников главы семьи до третьего поколения по современному счету родства (вместе с их женами и детьми). Обладание земельным наделом всегда находится в руках мужских родственников, но движимость может принадлежать и женщинам, — частично совместно с мужчинами, а иногда и в качестве полной собственности женщин.
Однако, наряду с наличием большой семьи, у салических франков можно наблюдать и процесс ее распада и дробления. Этот процесс получил даже и свое оформление в обычном праве. Оно выражается в том, что всякий свободный франк может, проделав в судебном собрании перед лицом тунгина известную символическую процедуру, отказаться от всяких материальных связей или счетов со своими родственниками. В качестве конкретных примеров этих «счетов» глава «О желающем отказаться от родства» приводит следующие: участие данного лица в уплате виры (а следовательно, и в получении определенной доли виры), получение наследства, соприсяжничество (т. е. право отказывающегося от родства требовать от своих родственников участия в произнесении очистительной клятвы в качестве соприсяжников в случае его обвинения в соответствующем проступке и его обязанность самому выступать соприсяжником у своих родственников). От всех этих прав и обязанностей данный свободный франк отказывается.
От одного только он, конечно, никак не мог отказаться, — от хозяйственной связи с членами своей собственной малой индивидуальной семьи, т. е. со своей женой и своими собственными детьми, ибо это поставило бы его вне освященного обычаем «общего мира» и лишило бы его всякой возможности продолжать общение с людьми. Следовательно, отказ от родства есть не что иное, как выделение одного из взрослых братьев, успевшего обзавестись собственной семьей, из общего с остальными братьями домохозяйства или иными словами — основание им малой индивидуальной семьи путем разрыва связей с той большой семьей, к которой он до этого принадлежал .
Как видно, у салических франков были не только большие семьи, но и малые индивидуальные семьи, которые отпочковывались от больших семей. А так как каждая семья составляла домохозяйство, а в некоторых случаях (как, например, более обширная большая семья) и целую группу домохозяйств в несколько дворов, то населенный пункт, в состав которого они входили, представлял собою сложную и пеструю по характеру родственных связей совокупность домохозяйств. Но в таком населенном пункте, т. е. во франкской деревне (обозначаемой термином villa), могли обитать и такие семьи, которые не находились в родстве друг с другом: если недавно выделившиеся малые индивидуальные семьи еще состояли в родстве (но зачастую уже не в хозяйственной связи), с теми большими семьями, от которых они произошли, то другие — в результате новых браков —утрачивали последние остатки родственных связей с ними, а среди больших семей могли быть семьи и не родственные друг другу. Отказ от родства отнюдь не означал обязательный уход из деревни и переселение в другую деревню. К тому же такие отказы отнюдь не были единственной причиной выделения малых индивидуальных семей из больших семей: оно могло происходить и путем естественного дробления этих последних без его оформления в виде процедуры «отказа от родства». Кроме того, в деревню могли вселяться и переселенцы из других деревень, переселение которых могло вызываться чисто хозяйственными причинами.
Деревня, изображенная в Салической правде, представляла собой общину и притом земледельческую общину, на той стадии ее развития, когда урав-нительные переделы пахоты и лугов уже прекратились, и когда установилось такое наследственное владение этими наделами, при котором отдельные домохозяйства могли на практике в разной степени и весьма различным способом осуществлять общее им всем право пользования неподеленными общинными угодьями.
При господстве родовой собственности на землю, т. е. в кровно-родственной общине, вся территория деревни (как пахотная земля, так и остальные угодья — луга, пастбища, леса и пр.) составляют в равной мере предмет общей собственности и общего пользования коллектива, и в этом смысле в такой общине нет принципиальной разницы между пахотной землей и другими угодьями. На первом этапе развития земледельческой общины эта разница стала ощущаться, но порядок использования неподеленных угодий отдельными домохозяйствами был все еще очень связан не только общинной собственностью на эти угодья, но и общинным владением ими, хотя уже здесь «общинная собственность как таковая выступает только, как общая принадлежность индивидуальных поселений соплеменников и индивидуальных земельных заимок.
На втором этапе развития земледельческой общины, который также отражен в Салической Правде, общинное владение угодьями выражается именно в индивидуальном и разнообразном использовании различных неподеленных угодий отдельными домохозяйствами при сохранении общинной собственности на всю территорию деревни. На этом этапе общинная связанность в самом процессе использования неподеленных угодий различными домохозяйствами уже отпала, а общинная регулировка порядка их индивидуального использования еще не сложилась в разработанную систему и не превратилась в функцию всего общинного коллектива (такой промежуточный этап и отражен в XLV главе Салической Правды). Такая регулировка, возникающая постепенно, превращается в орудие коллективного контроля тогда, когда наряду с индивидуальным использованием общинных угодий появляется полная индивидуально-семейная собственность на наделы пахотной земли, т. е. не только право наследования наделов,- но и право их отчуждения, иными словами — когда эти наделы превращаются в полные аллоды. Это происходит на стадии общины-марки. В такой общине именно наличие аллодиальной собственности общинников на их наделы требует точной регламентации порядка индивидуального использования неподеленных угодий со стороны всего коллектива общины, как верховного собственника всей общинной территории .
Кроме виллы-деревни в Салической Правде (и в главе 9 капитулярия I) встречаются и указания на какие-то населенные пункты меньших размеров, обозначаемые тем же термином villa. Таковы три виллы, которые имеют об-щего быка, обслуживающего их коров.
Каждая из трех вилл, имевших общего быка, представляла собой группу домохозяйств, аналогичную тем группам дворов, члены которых поддерживали хозяйственную связь друг с другом и имели общее стадо в пределах большой деревни. Но в разбираемом случае эта группа домохозяйств составляла отдельное поселение в несколько дворов — маленькую деревню, возникшую, быть может, из выселков, хуторов и проч.
Термин villa может обозначать в Салической правде и деревню (большую и малую), и хутор, и даже двор, расположенный в пределах деревни (или на ее территории). Однако по мнению А.И. Неусыхина наиболее распространенной формой поселения салических франков была именно деревня,— и притом довольно значительных размеров.
Основным занятием салических франков (еще задолго до основания франкского государства) было земледелие, с которым было тесно связано весьма развитое скотоводство. Салическая правда упоминает стада крупного рогатого скота, лошадей, овец, коз, свиней и, наряду с этим — различные породы домашней птицы .
Наряду со скотоводством франки занимались охотой, рыболовством, пчеловодством.
Из отраслей земледелия важнейшую роль у них играло, конечно, хле-бопашество, хотя наряду с ним, по-видимому, издавна было развито и огородничество. Виноделие и садоводство появились у салических франков лишь после их расселения на территории римской Галлии.
Франкское хлебопашество было типичным плужным земледелием с применением упряжки волов или быков, а также и плуга с железным лемехом, глубоко взрезывавшим землю. Участки пахотной земли, входившие в состав надела каждого свободного общинника, были расположены чересполосно.
По мнению А.И. Неусыхина имеются основания определить размещение участков, принятое у франков, как систему открытых полей. Этому у салических франков соответствовала, по-видимому, двухпольная система сельского хозяйства .
Система открытых полей, чересполосица и принудительный севообо-рот при господстве двухполья (впоследствии переходящего в трехполье) тесно связаны с определенным способом расположения жилищ в деревне. Деревни древних германцев — в отличие от римских — не состояли из примыкающих друг к другу строений, а, наоборот, каждый дом был окружен значительным пространством.
§ 2. Характер собственности, различные ее формы и их эволюция
В Салической Правде нет однозначного термина для обозначения- института собственности. Памятник пестрит такими выражениями, как s’uus и alienus, но их ни в коем случае нельзя переводить как «свой» и «чужой» в смысле безраздельной индивидуальной собственности.
Салическая правда обозначает имущество того или иного лица выражениями res suae, facultas, fortuna, в которые вкладывается весьма широкое и различное конкретное содержание: в одних случаях они имеют более узкое значение — движимости, а в других под ними следует разуметь всю совокупность имущества данного лица.
Если понятие движимости поддается выделению из общего представления свободного франка о его имуществе, то понятие недвижимости выделяется из него с трудом.
В Салической правде речь идет не об однозначной собственности каждого свободного домохозяина на землю, а о принадлежащих ему различных правах владения на разные угодья в пределах ограничивающего эти права коллективного верховенства общины по отношению к земельной территории села. Однако, наряду с этим, начинается выделение индивидуально-семейной собственности на землю, идущее параллельно распадению кровно-родственных связей и изменению форм общинной собственности.
Салическая правда особо охраняет права домохозяина на огороженное пространство и жилище, в этом отношении она не расходится с другими варварскими правдами.
Жилище франка, — обозначаемое в Салической правде как domus, casa, а иногда villa, — является центральным пунктом целого домохозяйства и местом совершения разного рода актов и сделок (например, при вызове на суд истец отправляется со свидетелями к дому ответчика). В то же время дом — и хозяйственный центр, окруженный амбарами, хлевами и при-стройками. Поэтому, что все правонарушения и проступки, совершаемые в пределах дома или двора, караются повышенным штрафом.
Самое важное во всем этом то, что эти штрафы защищают самую неприкосновенность огороженного места и жилища и означают запрещение вступать на соответствующую территорию. Ибо это значит, что все, находя-щееся в черте дома, двора или изгороди, рассматривалось салическими франками как тесная и неотъемлемая принадлежность данного домохо-зяйства и его обитателей и, следовательно, как объект их наиболее полного и безраздельного владения.
Наибольшее сходство с жилищем или огороженным пространством (в части правовой защищенности штрафами) имеют пахотное поле (в частности жатву), сад и виноградник.
Тесная связь пахотного поля с соответствующим домохозяйством владельца этого поля выступает особенно ясно при сравнении системы наказаний за нарушение границы поля и луга. Салическая правда применяет весьма различные правовые нормы по отношению к лугу и к пахотному полю, поэтому права владения тем и другим, принадлежащие отдельным домохозяйствам, весьма различны: владение лугом ближе к пользованию, чем владение пахотным полем.
В отличие от этого право владения лесом у отдельных домохозяйств сводится лишь к пользованию им: каждый может пометить дерево в лесу и тем самым заявить свои притязания на пользование им, но срок этого пользования ограничен одним годом.
Свободные, играющие роль непосредственных производителей, имеют градуированные права владения на разные виды недвижимости: наибольшие — на дом (с пристройками, садом и виноградником) и пахотное поле, наименьшие — на леса и луга. Но и владение пахотным полем, как право, присущее отдельному домохозяйству, только еще выделяется из какого-то более общего, широкого и объемлющего его права на всю территорию виллы. Об этом свидетельствует прежде всего порядок наследования недвижимости, в силу которого передача земли по наследству ограничена кругом прямых мужских потомков умершего. Под этими мужскими потомками надо разуметь сыновей, а не братьев умершего .
Возникновение аллода в форме наследования недвижимости сыновьями представляет собой первый крупный шаг в сторону выделения собственности отдельных домохозяйств на землю из общей собственности виллы. Реальным субъектом этой общей собственности является в Саличе-ской правде вилла, как населенный пункт.
До фиксации прав наследования земли сыновьями (согласно § 5 гл. LIX) на земельный надел могли предъявлять претензии: 1) те же мужские родственники, что и по эдикту Хильперика, т. е. сыновья и братья умерше-го, и 2) более отдаленные родственники, в эдикте не, упоминаемые. Но они предъявляли свои претензии в те далекие времена не как индивидуальные владельцы; а это значит, что в то время еще не было представления о наследовании земли. В качестве индивидуальных владельцев с правами наследования земельного участка выступают впервые именно сыновья.
Эволюция порядка наследования недвижимости у салических франков вплоть до эдикта Хильперика есть в то же время и эволюция форм самой индивидуальной собственности на землю, а кроме того — особенно до ее зарождения — и способов конкретного использования земельных участков сородичами. На первом этапе этой эволюции (до фиксации главы об аллодах) сородичи разных степеней родства лишь использовали эти участки сообща, относясь к ним просто, как к «своим», а не в качестве индивидуальных собственников; на втором этапе — землю стали наследовать, и при том только сыновья, а в случае их отсутствия выморочный «участок поступал в общее владение мужских родственников умершего — членов той же большой семьи, к которой принадлежал и он сам; на третьем этапе — круг наследников расширился до женских потомков и боковых родственников умершего в пределах малой семьи, но притязания остальных сородичей были отменены, ибо они теперь начинают выступать уже как индивидуальные собственники, а сама собственность все более и более концентрируется в пределах малой индивидуальной семьи .
В составе населенного пункта — виллы все более и более обособля-ются отдельные домохозяйства; родственные связи между ними ослаб-ляются; их права на различные земельные угодья дифференцируются; появляется право наследования недвижимости и передачи имущества лицам, стоящим вне круга родственников; в виллу вселяются чужаки.
Все это приводит к росту самостоятельности отдельных домохозяйств и вместе с тем к усилению имущественного неравенства между ними. Однако эта имущественная дифференциация не приводит к неполноправию части свободных до тех пор, пока само обособление отдельных домохозяйств еще не зашло так далеко, чтобы на место прежних градуированных форм владения земельными угодьями в пределах общей собственности виллы стал новый вид собственности — полный аллод, являющийся предвестником зарождения феодальных отношений.
§ 3. Социальный строй франков по салической правде
Для общественного строя салических франков, — как его рисует Са-лическая правда, — характерно отсутствие эксплуатации одного класса другим; новые производственные отношения господства и подчинения еще не сложились: возникают лишь предпосылки этих отношений.
Основную массу племени составляют свободные общинники, которые не подвергаются эксплуатации со стороны какого бы то ни было господ-ствующего класса (хотя отдельные общинники и могут вступать в долговую зависимость, главным образом от агентов королевской власти). Эти члены общины, в свою очередь, не живут за счет труда эксплуатируемого ими класса, так как сами являются трудящимися субъектами, хотя и пользуются частично подсобной силой рабов. Этих последних можно было бы считать эксплуатируемым классом, если бы их труд играл основную роль в процессе производства. Но так как место непосредственных производителей занимают свободные общинники, которые сами своим трудом обра-батывают свои земельные участки, то наличие слоя рабов свидетельствует только о самом начальном этапе классообразования,— и то постольку, поскольку рабы частично вошли в состав будущего класса зависимого крестьянства и поскольку самая эксплуатация рабов (а, может быть, и литов) послужила зародышем будущей феодальной эксплуатации и способ-ствовала углублению неравенства в среде самих общинников. Поэтому, если отвлечься от этих элементов рабовладения, не составляющих основную характерную особенность общественного строя салических франков, то можно с полным правом утверждать, что у них еще не возникли классы, а имеются лишь социальные слои.
Салическая правда определяет положение членов каждого из этих слоев размерами виры за убийство: 200 солидов за убийство свободного франка, 100 солидов за лита, 600 солидов — за королевского дружинника. За убийство раба вира не уплачивается, так как он лишен прав личности и к тому же не является членом родственного коллектива; за его убийство взыскивается лишь штраф, и то сравнительно невысокий (36 солидов). Родовая знать в Салической правде вовсе не упоминается. Ее место занимают дружинники и должностные лица короля, которые, однако, еще не являются господствующим классом, так как не эксплуатируют труд свободных общинников .
В древнем тексте Салической Правды — в отличие от всех прочих правд — внутри широкой массы свободных франков, защищенных единым вергельдом в 200 солидов, нельзя уловить никаких градаций свободы. Главный субъект действующего обычного права, носитель правовых норм, обозначается как quis или quis ingenuus. Все свободные франки свободны в одинаковой мере, т. е. все они в равной степени полноправны: среди них нет более и менее полноправных свободных.
Однако имущественная дифференциация в среде свободных уже на-лицо. Памятник дает на это и прямые, и косвенные указания. Так, изо-бражая процедуру уплаты виры родичами убийцы, Салическая правда прямо указывает на наличие в их среде бедных и зажиточных, более и менее зажиточных людей.
Наличие имущественного расслоения в среде свободных общинников подтверждается также обилием краж и широким распространением займов и долговых обязательств.
Самая примитивная форма займа, заключалась в предоставлении требуемого предмета в натуре вместо денежной ссуды; хотя пени за просрочку и выражены в денежной форме, но «уплата» долга сводилась, повидимому, к возвращению предоставленного во временное пользование предмета его постоянному обладателю.
Пользователь (должник) не всегда был в состоянии вернуть предоставленную ему вещь и за это вынужден платить пени, а по истечении всех сроков — штраф.
Это указывает на то, что наличие обязательства уже несколько отличает заключенную сделку от простого предоставления какого-либо имущества в пользование.
В свете этих соображений следует толковать главу L Салической Правды, в которой изображена процедура взыскания долга в том случае, когда был заключен заем по заранее данному обязательству уплатить долг, в определенный срок. И в этом случае должник часто оказывался не в состоянии вернуть долг. Тогда кредитор сначала должен был отправиться к дому должника со свидетелями и с оценщиками имущества; в случае отказа должника уплатить по обязательству кредитор мог обратиться к председателю сотенного судебного собрания (mallus’a) — тунгину с просьбой о применении последним «скорейшего принуждения». После этого должнику опять-таки предоставлялась трехкратная отсрочка (с нарастанием пени до 9 солидов), и он вызывался на mallus. Однако если должник не погашал долг и после судебного приговора, то кредитор мог непосредственно обратиться к агенту королевской власти — графу, который вместе с семью судебными заседателями — рахинбургами направлялся к дому должника и предлагал ему сначала по доброй воле разрешить двум рахинбургам из семи, (по выбору самого должника) про-извести оценку его имущества. В случае отказа должника рахинбурги должны были сами взять из состава имущества должника столько, сколько соответствовало стоимости долга (при этом две трети шли истцу, а одна треть графу в качестве fritus’a — части судебного штрафа, взимаемой в пользу короля).
Оценка имущества должника, приводившая к конфискаций части этого имущества, конечно, была для него разорительна: ведь он, по-видимому, потому так упорно и не платил по обязательству, что полученное им взаймы имущество либо было ему крайне необходимо, либо уже не находилось в его распоряжении а возмещать его из состава своего собственного имущества было для него обременительно. К тому же он мог задолжать не одному, а нескольким лицам одновременно; о такой возможности красноречиво свидетельствует требование кредитора (после объявления тунгином «скорейшего принуждения»), чтобы его должник — до уплаты ему по обязательству — ничего не платил никому другому (очевидно, какому-либо другому кредитору) и не давал никому ничего залог в качестве ручательства в уплате долга.
Следовательно, должник мог быть опутан целой сетью различных долговых обязательств, а это делало для него еще более чувствительной конфискацию хотя бы части его имущества в счет уплаты долга по одному из них.
В исключительных случаях — а именно в качестве кары за особенно тяжелое преступление или за неявку в королевский суд — свободный франкский общинник мог лишиться (большей частью временно, реже — навсегда) всего своего имущества в силу акта объявления его «вне закона» или «вне королевского покровительства» (в последнем случае он мог лишиться и своей личной свободы) .
Салическая правда знает два вида акта объявления «вне закона»: одна его форма применяется сородичами, другая — королевской властью.
Король ставит вне своего покровительства виновного в неявке на королевский суд, и он же конфискует все его имущество: и преступник, и его собственность должны принадлежать тому, кто наложил на него тягчайшую кару — объявил его «вне закона», т. е. королю.
По мнению А.И. Неусыхина, задолженность могла приводить у салических франков к зависимости некоторых свободных общинников от королевской власти, но не друг от друга. А это значит, что имущественное расслоение в их среде ко времени фиксации Салической правды еще не привело к массовому принижению социального статуса обедневших или менее состоятельных свободных путем их вступления в зависимость от более зажиточных и к вытекающему отсюда полному или хотя бы частичному их лишению той совокупности прав-обязанностей, которая составляла реальное позитивное содержание их свободы .
Салическая правда не содержит материала о процессе закрепощения одних свободных общинников другими (в какой бы то ни было форме), но и запрещает его (об актах прямого насилия одних свободных над другими).
Поэтому, одни только акты неорганизованного насилия одних свободных над другими (к тому же не только не поддерживаемые королевской властью, но и сурово-караемые законом) не могли привести к превращению имущественного расслоения в социальное неравенство внутри широкой массы свободных.
Помимо этой широкой массы свободных франков в Салической правде имеются сведения о наличии слоя полусвободных литов.
Полусвобода франкского лита, — в том ее виде, в каком она вы-ступает в Салической Правде, — с трудом поддается конкретному определению.
Признаки несвободы лита:
1. Лит находится в личной и (частично) в материальной зависимости от свободного, который обозначается как его господин (dominus), причем к литу прилагается эпитет «чужой».
2. Лит может быть отпущен на волю.
3. В некоторых случаях (в случае убийства литом свободного) лит подвергается той же каре, что и раб, и при этом характер этой кары — передача преступного лица в распоряжение родственников убитого — подчеркивает материальную и личную зависимость лита.
4. Браки между свободными и литками караются штрафом в 30 солидов, а похищение литом свободной женщины карается смертной казнью.
Признаки свободы лита:
1. Наличие у лита известной правоспособности, в силу которой он выступает в качестве юридического лица и которая выражается в наличии у него вергельда и в присущем ему праве выступать в mallus’e, давать обязательства и предъявлять иски.
2. Участие лита в походе, которое, впрочем, может быть истолковано двояко.
Положение рабов по Салической правде тоже отличается некоторой двойственностью, но, конечно, характер этой двойственности совершенно иной, чем у литов. Рабы во всех случаях трактуются, как лично несвободные люди, которые резкой гранью отделены от свободных и противопоставлены им. Это наиболее ярко проявляется в том, что рабы подвергаются телесным наказаниям, т. е. таким карам, которые, согласно Салической правде, совершенно не применяются к свободным. Однако в пределах этой несвободы раба наблюдается некоторая противоречивость, указывающая на то, что положение раба начинает меняться .
Тем самым раб из бесправного человека, приравниваемого к скоту постепенно превращается в физическое лицо, отвечающее за свои про-ступки; однако вместе с тем делается важный шаг в сторону возникновения подсудности раба господину.
Несвобода франкского раба коренилась, так же, как и свобода об-щинника, в экономическом положении того и другого, т. е. в их отношении к земле.
Само собою разумеется, что раб франкского общинника не имел в своем обладании или пользовании самостоятельного земельного надела даже в качестве держания. Свободный франкский общинник ограничивался использованием раба в своем домохозяйстве лишь в качестве подсобной рабочей силы .
Знать у салических франков отделяется от широкой массы свободных уже в эпоху редактирования самого древнего текста Салической Правды, и при этом она частично сливается со слоем королевских дружинников. А так как литы не играют значительной роли в процессе производства и не входят в состав слоя свободных «трудящихся субъектов», то масса рядовых франкских общинников и сверху и снизу отграничена от посторонних им элементов, что еще более усиливает однородность и однозначность ее свободы, отмеченное выше отсутствие оттенков в пределах самого понятия .
